ГЛАВА XIII
Характер чудес.
Чудеса в теологическом смысле. – Спиритизм не творит чудеса. – Творит ли Бог чудеса? – Сверхъестественное и религии.
Чудеса в теологическом смысле.
1. – В своём этимологическом значении слово чудо означает: изумительное, чрезвычайное, чудное. Французская Академия так определяет это слово: Акт Божественного могущества, противоположный известным законам Природы.
В обычном употреблении это слово, как и многие другие, утратило своё первоначальное значение. Из понятия общего, каким оно было, оно ограничилось до понятия частного. В понимании масс чудо заключает в себе идею сверхъестественного факта; в смысле теологическом это нарушение законов природы, посредством которого Бог проявляет Своё могущество. Таково на самом деле обычное значение этого слова, ставшее собственным смыслом, который лишь сравнительно и метафорически прилагается в обыкновенных случаях жизни.
Характерной чертой для чуда в собственном смысле является его необъяснимость именно потому, что оно совершается вне законов природы; и эта идея так крепко усвоена, что если какое-нибудь чудесное явление находит себе объяснение, то, как бы оно ни было изумительно, то говорят, что это уже не чудо. Что представляет для Церкви достоинство чудес, это именно их сверхъестественное происхождение и невозможность их объяснить; она так утвердилась в этой точке зрения, что любое сравнение чудес с явлениями природы рассматривается как ересь, как посягательство на веру; не желавших верить в некоторые чудеса отлучали от Церкви и даже сжигали.
Другой характер чуда – это его необычность, обособленность и исключительность; с той минуты, как явление повторяется, само собой или актом воли, оно подчинено какому-нибудь закону, и уже не является чудом, известен или нет закон, им управляющий.
2. – Наука ежедневно творит чудеса в глазах невежественных людей. Если человек, на самом деле умерший, возвращён в жизнь вмешательством Божьим, это настоящее чудо, потому что это факт, противный законам природы. Но если этот человек лишь внешне мёртв, если в нём есть ещё остатки скрытой жизненной силы, и если наука или магнетическое действие достигнут его оживления, для просвещённых людей это явление естественное, а в глазах простого невежественного народа этот факт пройдёт за чудо. Если физик в сельской местности запустит электрического змея и заставит молнию упасть на дерево, на этого нового Прометея посмотрят, конечно, как на человека, вооружённого дьявольской силой; но Иисус Навин, останавливающий движение Солнца, или, вернее, Земли, вот настоящее чудо, потому что нет ни одного магнетизёра, одарённого достаточным могуществом для совершения такого чуда.
Века невежественности были богаты чудесами, потому что всё то, причина чего была неизвестна, считалось сверхъестественным. По мере того, как наука открывала новые законы, круг чудес становился более узким, но поскольку всё поле природы ещё не исследовано, то для чудесного остаётся ещё обширное поле деятельности.
3. Чудесное, изгнанное наукой из области материального, укрылось в спиритуализме, который был его последним убежищем. Спиритизм, показав, что духовный элемент – это одна из живых сил природы, непрерывно действующая совместно с материальной силой, возвращает зависящие от этого феномены в круг явлений природы, потому что они, как и прочие, подчинены определённым законам. Если чудесное будет изгнано из спиритуализма, то существование его не будет больше иметь смысла, и только тогда можно будет сказать, что время чудес миновало. (Гл. I, № 18.)
Спиритизм не творит чудеса.
4. – Итак, спиритизм делает то же, что и всякая наука по своём пришествии: открывает новые законы, и, соответственно, объясняет явления, которые касаются этих законов.
Эти явления, действительно, связаны с существованием Духов и их вмешательством в материальный мир; вот это, говорят, и есть сверхъестественное. Но тогда следовало бы доказать, что Духи и их проявления противны законам природы; что здесь нет и не может быть одного из её законов.
Дух – это не что иное, как душа, которая переживает тело; это основное существо, поскольку оно не умирает, тогда как тело – это только принадлежность, которая разрушается. Значит, существование Духа так же естественно после, как и во время воплощения; оно подчинено законам, которые управляют духовным началом, как тело подчинено законам, правящим началом материальным; но поскольку оба эти начала имеют необходимое сходство, поскольку они постоянно воздействуют друг на друга, и из их одновременных действий получаются движение и гармония целого, то следует, что спиритуальность и материальность – это две части одного целого, из которых одна так же естественна, как и другая, и что первая не составляет исключения или аномалии в порядке вещей.
5. – В продолжении воплощения Дух влияет на материю посредством своего флюидного тела, или перисприта; то же самое и вне воплощения. Как Дух, он делает, по мере своих способностей, то, что он делал как человек; но поскольку у него нет больше тела, служившего ему инструментом, он пользуется материальными органами воплощённого Духа, который становится, как говорят, медиумом. Он поступает, как всякий, кто не может писать сам, и пользуется рукой секретаря, или как не знающий какого-нибудь языка пользуется услугами переводчика. И секретарь, и переводчик являются медиумами воплощённого так же, как медиум является секретарём и переводчиком бестелесного Духа.
6. – Среда, в которой действуют Духи, и средства исполнения уже не те, что были в состоянии воплощения, потому и проявления их различны. Они кажутся нам сверхъестественными только потому, что орудия, которыми они пользуются, не те, какими пользуемся мы; но раз эти орудия находятся в самой природе, и явления исполняются в силу определённых законов, то в них нет ничего ни сверхъестественного, ни чудесного. Прежде чем узнали свойства электричества, электрические явления в глазах некоторых людей казались чудесами; но как только стала известна причина – чудо исчезло. То же самое и со спиритическими явлениями, которые выходят из разряда законов природы не более, чем явления электричества, акустики, света и другие, которые были источником множества суеверий.
7. – Тем не менее, скажут нам, вы признаёте, что Дух может поднять стол, поддерживая его в пространстве без всякой точки опоры; разве это не нарушение закона тяготения? - Да, закона известного; но разве все законы известны? Прежде чем была испытана сила подъёма некоторых газов, кто бы сказал, что тяжёлая машина, заключающая в себе множество людей, может торжествовать над законом притяжения? В глазах простого народа разве это не должно было казаться чудесным, дьявольским? Если бы сто лет тому назад кто-нибудь предложил передать за пятьсот миль телеграмму и в несколько минут получить ответ, его приняли бы за сумасшедшего; если бы он это сделал, то подумали бы, что он пользуется услугами дьявола, потому что в то время только один дьявол способен был на такую быстроту; однако, теперь это признано не только возможным, но и кажется совершенно естественным. Почему же неизвестные флюиды не могли бы в данном случае оказывать противовес действию тяжести, как водород – тяжести воздушного шара? Это и происходит на самом деле в тех случаях, о которых идёт речь. (Книга Медиумов, гл. IV.)
8. – Поскольку спиритические явления находятся в самой природе вещей, значит, они происходили во все времена; но именно потому, что их изучение не могло вестись материальными средствами, какими располагает обычная наука, они оставались дольше других в области сверхъестественного, откуда в настоящее время их освободил спиритизм.
Сверхъестественное, основывающееся на необъяснимых внешних вещах, оставляет свободу воображению, которое, блуждая в неизвестном, создаёт суеверия. Рациональное объяснение, основанное на законах природы, возвращая человека на почву реальности, обуздывает сбившееся воображение и разрушает суеверие. Спиритизм не только не расширяет область сверхъестественного, но суживает его до последних границ и отнимает у него последнее убежище. Если он даёт веру в возможность известных фактов, он в то же время уничтожает другие верования, доказывая в пределах спиритуализма, как наука в пределах материализма, что возможно, а что невозможно. Однако, поскольку он не претендует на своё последнее слово во всём, даже в вопросах своей компетенции, спиритизм не ставит себя неограниченным распорядителем области возможного и делится теми знаниями, которые хранит будущее.
9. – Спиритические явления заключаются в различных видах проявлений души или Духа, в воплощённом или в бесплотном состоянии. Именно через эти проявления душа открывает нам своё существование, своё выживание и свою индивидуальность; о ней судят по её проявлениям; если причина естественна, то естественно и следствие. Эти проявления и составляют специфический предмет изысканий и изучений спиритизма с тем, чтобы достигнуть таких же совершенных, как и возможных знаний природы и свойств души, а также законов, которые управляют духовным началом.
10. – Для тех, кто отвергает существование независимого духовного начала, а следовательно, индивидуальность и переживание души, вся природа заключается в осязаемой материи; все явления, относящиеся к духовной области, в их глазах сверхъестественны, а значит, и химеричны; не признавая причины, они не могут признать следствия; а когда явления очевидны, они их приписывают воображению, иллюзии, галлюцинации и отказываются глубже изучать их; отсюда предвзятые мнения, которые делают их неспособными здраво судить о спиритизме, поскольку их точка отправления – это отрицание всего, что не материально.
11. – Из того, что спиритизм признаёт явления, как следствие существования души, вовсе не вытекает, что он признаёт все явления, называемые чудесными, и что он хочет все их оправдать и распространить; что он становится защитником всех мечтателей, всех утопий, всех систематических чудачеств, всех чудесных легенд; надо очень мало знать его, чтобы так думать. Его противники думают противопоставить ему неопровержимый аргумент, когда после учёных исследований об одержимых судорогами в Сен-Медаре, о камизарах Севеннских гор или о Лудунских монахинях, они открывают у них явные факты обмана, которых никто и не оспаривает; но разве эти истории – Евангелие спиритизма? Разве его последователи отрицают, что шарлатанство злоупотребляло в свою пользу известными фактами? что воображение их создавало? что фанатизм их страшно преувеличивал? Он не более солидарен с теми нелепостями, которые можно создать от его имени, чем истинная наука с злоупотреблениями невежества, чем истинная религия с преувеличениями фанатизма. Многие критики судят о спиритизме лишь по волшебным сказкам и народным легендам, которые представляются им выдумками; это то же самое, что судить об истории по историческим романам или трагедиям.
12. – Спиритические явления бывают по большей части произвольны и происходят без какой-либо предварительной мысли у лиц, менее всего о них думающих; в некоторых случаях бывают такие, которые происходят через агентов, известных под именем медиумов; в первом случае медиум не осознаёт того, что происходит посредством его; во втором он действует, осознавая причину; отсюда различие между сознательными и бессознательными медиумами. Последние самые многочисленные и находятся часто среди самых упорных скептиков, и таким образом те служат спиритизму, не зная и не желая этого. Поэтому произвольные явления имеют большую цену, поскольку нельзя заподозрить искренность тех, кто их получает. Здесь то же, что и в сомнамбулизме, который у определённых субъектов происходит естественно и произвольно, а у других вызывается магнетическим действием*.
Но происходят эти явления от акта воли или нет, причина их одна и та же, ни в чём не нарушающая законы природы. Итак, медиумы не производят ничего сверхъестественного; следовательно, не творят никаких чудес; даже моментальные исцеления не более чудесны, чем другие проявления, поскольку происходят от действия флюидного агента, который служит агентом терапевтическим, свойства которого не менее естественны от того, что они до сих пор ещё не были известны. Эпитет чудотворцев, даваемый известным медиумам критикой, не знающей принципов спиритизма, таким образом, совершенно не подходит. Определение чудес, данное этого рода явлениям, может лишь вести к заблуждениям относительно их настоящего характера.
* Книга Медиумов, гл. V. – Спиритический Журнал; примеры: декабрь 1865 г., стр.370; - август 1865 г., стр.231.
13. – Вмешательство оккультной силы в явления спиритизма не делает их более чудесными, чем все другие явления, производимые невидимыми факторами, поскольку оккультные существа, населяющие пространство, составляют одну из сил природы, действие которой на материальный мир так же постоянно, как и на мир духовный.
Спиритизм, освещая нам это могущество, даёт ключ к многим вещам, необъяснённым и необъяснимым всеми другими способами, которые в отдалённые времена могли считаться чудесами; так же, как и магнетизм, он открывает закон, если небезызвестный, то, по крайней мере, мало понятый, или, лучше сказать, явления известны, поскольку происходили во все времена, но не был известен закон, и незнание этого закона порождало суеверие. Чудесное исчезает, когда известен закон, и явление входит в разряд обыкновенных вещей. Вот почему спириты, заставляя стол вращаться или заставляя писать умершего, делают не больше чудес, чем доктор, оживляя умирающего, или физик, заставляя молнию действовать. Претендующий с помощью этой науки делать чудеса или невежествен в ней, или намерен дурачить людей.
14. – Поскольку спиритизм отвергает всякое притязание на чудеса, бывают ли они вне его в обычном значении этого слова?
Скажем, прежде всего, что среди фактов, считающихся чудесными, которые произошли до появления спиритизма и происходят и сейчас, большая часть, если не все, находят своё объяснение в новых законах, которые он открывает; таким образом, эти факты, хоть и под другим именем, входят в разряд явлений спиритических и, как таковые, не имеют ничего сверхъестественного. Понятно, что здесь речь идёт не о тех фактах, которые под именем чудес служат низкому шарлатанству для эксплуатации легковерных людей, а фактах достоверных, а также тех легендарных фактах, которые могли основываться на истине, но которые суеверие преувеличило до абсурда. Спиритизм освещает эти факты, давая средства отличить заблуждения от истины.
Творит ли бог чудеса?
15. Что касается чудес в собственном смысле этого слова, для Бога нет ничего невозможного, Он, конечно, может их творить; но творит ли Он их? Иначе говоря, нарушает ли Он законы, которые Он сам установил? Человеку не дано судить действия Бога и подчинять их своему слабому пониманию; тем не менее, у нас есть критерий для суждения о делах Божьих: это само свойство Божества. К верховному могуществу Его присоединяется верховный разум, откуда следует заключить, что Он не делает ничего бесполезного.
Зачем же Ему делать чудеса? Говорят, для того, чтобы явить Своё могущество; но не проявляется ли могущество Божье намного более поражающим образом через всё величественное целое произведений Творения, через предусмотрительную мудрость, которая царит как над ничтожнейшими, так и над величайшими частями Творения, и через гармонию законов, правящих Вселенной, чем какими-то пустыми нарушениями этих самых законов? Что сказали бы об учёном механике, который, для того, чтобы показать своё умение, испортил бы сделанные им часы, чудо искусства и науки, чтобы показать, что он может разрушить то, что сделал? не лучше ли видно его знание, напротив, из правильности и точности движения?
Итак, чудеса в собственном смысле этого слова не входят в область спиритизма; но, опираясь на заключение, что Бог не делает ничего бесполезного, он излагает следующее мнение: Поскольку чудеса не нужны для прославления Бога, ничто во Вселенной не удаляется от общих законов. Бог не делает чудес: потому что законы Его совершенны, и Ему нет нужды их нарушать. Если же есть факты, которых мы не понимаем, это значит, что мы ещё не имеем необходимых для того знаний.
16. – Если допустить, что Бог, по причинам, которые мы не можем оценить, мог бы в иных случаях нарушать законы, Им установленные, тогда бы эти законы уже не были неизменны, но, по крайней мере, было бы рационально думать, что только Он имеет эту власть; было бы невозможно допустить, не отрицая Его всемогущества, чтобы Духу зла было дано право разрушать творение Бога возможностью, со своей стороны, творить такие чудеса, которые заставляют даже избранных предполагать идею могущества, равного Его собственному; между тем, нас учат именно этому. Если Сатана имеет власть останавливать течение законов природы, созданных Богом, без Его позволения, то он могущественнее Бога; значит, Бог не всемогущ; если, как говорят, Бог передаёт ему эту власть для того, чтобы легче вовлекать людей на путь зла, значит, в Нём нет высочайшей благости. В том и в другом случае это отрицание одного из свойств, без которых Бог не был бы Богом.
Церковь различает также чудеса, идущие от Бога, от злых чудес, идущих от Сатаны; но как их отличить? Происходит ли чудо от Сатаны, или от Бога, оно всё же является нарушением законов, исходящих только от Бога. Если кто-нибудь исцелился, так сказать, чудесным образом, будь это от Бога, или от Сатаны, он всё же исцелился. Надо иметь весьма ограниченное понятие о человеческом уме, чтобы думать, будто подобные учения могут быть приняты в наши дни.
Если признали возможность некоторых фактов, называемых чудесами, то следует заключить, что каков бы ни был источник, им приписываемый, эти явления естественны, и Духи или воплощённые могут пользоваться ими как своим собственным разумом и научными знаниями в пользу добра или зла, в зависимости от их добрых или злых наклонностей. Значит, злое существо, пользуясь своими знаниями, может делать такие вещи, которые в глазах невежественных людей являются чудесами; но если эти явления дают хорошие результаты, было бы нелогично приписывать им дьявольское происхождение.
17. – Но, говорят, религия опирается на факты, которые не объяснены и необъяснимы. Не объяснены, может быть; необъяснимы, это другой вопрос. Разве известны открытия и знания, которые готовит нам будущее? Не говоря уже о чуде Творения, бесспорно, величайшем из всех, которое вошло ныне в область всемирного закона, не видим ли мы уже, как под влиянием магнетизма, сомнамбулизма и спиритизма происходят экстазы, видения, проявления, ясновидение, мгновенные исцеления, левитации, словесные и иные общения с существами невидимого мира, явления, известные с незапамятных времён, которые когда-то рассматривались как чудесные, а теперь причислены к разряду естественных, происходящих по общему закону Творения. Священные книги полны явлений этого рода, признаваемых за сверхъестественные; но так как подобные и ещё более чудесные факты встречаются во всех языческих религиях древности, то, если бы истинность религии зависела от количества и качества этих фактов, неизвестно, которая бы из них одержала верх.
Сверхъестественное и религии.
18. – Утверждать, что сверхъестественное является необходимым фундаментом всех религий, что оно – самое главное в здании христианства, значит, поддерживать весьма опасный тезис; ставить чудо единственной опорой христианских истин, значит, давать христианству непрочное основание, камни которого ежедневно выпадают. Это положение, защитниками которого стали знаменитые теологи, прямо ведёт к тому заключению, что в известное время не будет больше никаких религий, даже христианской, когда то, что считалось чудесным, будет признано естественным; и какое бы множество аргументов ни собирали тогда, всё же не удастся поддержать верование, что такое-то явление чудесно, если доказано противное; а доказательством, что определённый факт – не исключение из законов Природы, служит то, что он может быть объяснён этими самыми законами, и что он перестаёт быть привилегией святых, если может повторяться посредством чьего-либо вмешательства. Религиям нужно не сверхъестественное, а духовное начало, которое ошибочно путают с чудесным, и без которого религии невозможны.
Спиритизм рассматривает христианство с точки зрения более возвышенной; он даёт ему основу, более крепкую, чем основа чудес, это неизменные законы Божьи, которые управляют как духовным, так и материальным миром; эта основа не боится ни науки, ни времени, поскольку и наука, и время одинаково подтвердят её.
Бог не менее достоин нашего восхищения, нашей благодарности и нашего почитания от того, что Он не нарушает своих законов, особенно великих в своей неизменности. И не нужно ничего сверхъестественного для воздаяния Богу должного Ему поклонения; разве природа не достаточно величественна сама по себе, чтобы добавлять к ней и доказательства верховного могущества? Чем более религия подтверждается разумом, тем менее она встречает неверующих. Христианству нечего терять от этой подтверждения, оно только выиграет от неё. Если что-нибудь могло повредить ему во мнении известных лиц, это именно злоупотребление чудесным и сверхъестественным.
19. – Если принимать слово чудо в его этимологическом значении, в смысле восхитительной вещи, то у нас перед глазами будет бесконечно много чудес; мы вдыхаем их в воздухе, мы топчем их ногами, потому что всё в природе является чудом.
Хотим ли мы дать народу невежественному, нищему духом, понятие о могуществе Бога? Нужно ему показать Его в бесконечной мудрости, которая правит всем в удивительной организации всего, что живёт в оплодотворении растений, в приспособленности всех частей каждого существа к его нуждам, сообразно с той средой, где он призван жить; надо показать ему деяния Божьи в каждой былинке, в цветке, который раскрывается, в солнце, которое всё оживляет; надо показать ему доброту Бога в Его заботливости обо всех творениях, как бы они ни были ничтожны, Его предусмотрительность в целесообразности каждой вещи, в добре, которое всегда происходит из кажущегося и мимолётного зла. Дайте ему, в частности, понять, что реальное зло – это дело рук человека, а не Бога; не старайтесь поразить его ужасом вечного пламени, в который он перестаёт верить, и который заставляет его сомневаться в доброте Божьей; ободрите его уверенностью в возможности когда-нибудь искупить и исправить то зло, которое он мог совершить; покажите ему открытия науки как откровения Божьих законов, а не создания Сатаны; научите его, наконец, читать в той книге природы, которая постоянно открыта перед ним, в той неисчерпаемой книге, где разум и доброта Творца начертаны на каждой странице; тогда он поймёт, что такое великое существо, владеющее всем, заботящееся обо всём, предвидящее всё, должно быть безраздельно могущественно. Земледелец увидит Его, проводя свою борозду, несчастный благословит Его в своей скорби, потому что он скажет себе: если я несчастен, я сам тому причина. Тогда люди будут действительно верующими, разумно верующими, не так, как они теперь верят в камни, источающие кровь, или в статуи, льющие слёзы.
