24. – В творениях низшего порядка, не имеющих ещё нравственного чувства, и у которых инстинкт не заменён разумом, борьба не может иметь другой побудительной причины, кроме удовлетворения материальных потребностей.
Одна же из самых настоятельных потребностей – потребность пропитания; следовательно, они борются исключительно для того, чтобы жить, т.е. для того, чтобы получить или защитить добычу; более же высокие стимулы ещё недоступны для них. В этом первоначальном периоде и вырабатывается душа и делает первые попытки жить.
И у человека бывает переходный период, во время которого он едва отличается от животного; в первые века в нём преобладает животный инстинкт, и только необходимость удовлетворения физических потребностей побуждает его к борьбе. Позднее животный инстинкт и нравственное чувство уравновешиваются; тогда человек борется уже для того, чтобы удовлетворить своё честолюбие, свою гордость или властолюбие. Ради этого ему опять приходится разрушать. Но по мере того, как берёт верх нравственное чувство, развивается чувствительность, а потребность разрушения уменьшается. Кончается тем, что она совсем исчезает, и кровопролитие делается ненавистным.
Однако борьба всё же остаётся необходимой для развития Духа, так как, даже дойдя до пункта, который нам кажется кульминационным, он ещё далёк от совершенства. Только ценой труда и упорной деятельности он обретает познания и опыт и освобождается от последних следов животности. С этой минуты ведётся уже борьба не грубая и кровавая, а чисто интеллектуальная. Человек борется уже с препятствиями, а не с себе подобными*.
* Не предрешая ничего, что может быть выведено из этого принципа, мы хотели только доказать посредством наших объяснений, что взаимное уничтожение существ не противоречит мудрости Божьей, и что в законах природы всё находится в общей связи. Связь эта рвётся, когда игнорируют духовное начало. Вот почему столько вопросов остаётся неразрешимыми, когда рассматривают одну материю.
Материалистические учения несут в самих себе принцип своего уничтожения. Против них не только их антагонизм со стремлениями всеобщности людей, их нравственные выводы, которые со временем заставят отвергнуть их как разрушительные для общества начала, но также испытываемую большинством потребность объяснения всего, что вытекает из прогресса. Умственное развитие приводит человека к поиску причин и, как только он начинает мыслить, то замечает неспособность материализма дать объяснение всему. Как могут одержать верх доктрины, не удовлетворяющие ни сердца, ни ума, и оставляющие без решения самые жизненные вопросы? Прогресс идей убьёт материализм, как уже убил фанатизм.
