XII
Факт, доказанный наблюдением и подтверждённый самими Духами: низшие Духи часто заимствуют имена известные и почитаемые. Поэтому кто может нам поручиться, что те, которые называют себя, скажем, Сократом, Юлием Цезарем, Карлом Великим, Фенелоном, Наполеоном, Вашингтоном и т. д., являются Духами, действительно оживлявшими этих личностей? Сомнение это существует и среди некоторых весьма рьяных сторонников спиритического Учения; они допускают вмешательство и проявление Духов, но задаются вопросом, можно ли иметь уверенность в достоверности личности этих Духов. Контроль, удостоверяющий личность проявившегося, действительно установить довольно трудно; но если он и не может быть осуществлён таким способом, как запись актов гражданского состояния, то его всё же можно произвести по некоторым признакам предположительно. Когда проявляется Дух человека, которого мы знали лично, будь то родственник или друг, в особенности же если он умер совсем недавно, то, как правило, речь его абсолютно совпадает с тем его характером, который мы за ним знали при его жизни; это уже признак достоверности; но сомнение становится почти непозволительным, когда этот Дух говорит о вещах интимного свойства, напоминает семейные обстоятельства, известные лишь его собеседнику. Сын, безусловно, не узнает речь своего отца и своей матери, а родители -- речь своего ребёнка. Иногда при подобных вызываниях происходят захватывающие вещи, способные убедить самого закоренелого скептика. Этот последний часто оказывается напуганным теми неожиданными откровениями, которые ему делаются.
Другое весьма характерное обстоятельство подтверждает достоверность. Мы говорили, что почерк медиума обычно меняется в зависимости от того, какой Дух проявляется, и что почерк этот в точности воспроизводится всякий раз, когда тот же самый дух приходит вновь; очень часто констатировали, что для лиц, умерших совсем недавно, почерк этот имеет разительное сходство с почерком данного человека при его жизни; подписи воспроизводились с абсолютной точностью. Мы, однако, далеки от того, чтобы представлять этот факт правилом, а тем более постоянным явлением, мы лишь упоминаем об этом как о вещи, заслуживающей внимания.
Только Духи, достигшие определённой степени очищения, свободны от всякого телесного влияния; но если они не полностью дематериализовались (выражение это употребляется ими), то они сохраняют большинство тех идей, склонностей и даже причуд, которые имели на земле; и это ещё одно средство опознавания; но особенно много примет находят в подробностях, обнаружить которые позволяет лишь внимательное и тщательное наблюдение. Можно видеть писателей, обсуждающих свои собственные произведения или учения, одобряющих или порицающих некоторые их части; другие Духи сообщают неизвестные или мало известные обстоятельства своей жизни или смерти, наконец, можно наблюдать такие вещи, которые являются, по крайней мере, моральными доказательствами идентичности, - единственными, на что можно ссылаться перед лицом абстракций. Значит, если идентичность вызванного духа может, до известной степени, быть установлена в одних случаях, то нет препятствий к тому, чтобы она не могла быть установлена и в других; и если для лиц, смерть которых случилась ранее, нет тех же самых средств контроля, то всё же всегда есть контроль над речью и характером, ибо, конечно же, Дух доброго человека не будет говорить так же, как Дух человека порочного или распутного. Что касается Духов, которые называют себя уважаемыми именами, то очень скоро они выдают себя своей речью и высказываниями; тот, кто, назвавшись, например, Фенелоном, стал бы, пусть даже случайно, говорить вещи вздорные и безнравственные, обличил бы тем самым свой подлог. Если же, напротив, мысли, выражаемые им, всегда чисты, не содержат противоречий и постоянно пребывают на высоте характера Фенелона, то нет поводов для сомнения в его достоверности; иначе пришлось бы предположить, что Дух, исповедующий добро, может сознательно употребить ложь, к тому же бесполезную. Опыт говорит нам, что Духи одного ранга, одного характера и одушевляемые одними и теми же чувствами, соединяются в группы и семьи; при этом количество Духов неисчислимо, и мы далеки от того, чтобы знать их всех; имена большинства из них нам не известны. Поэтому какой-либо Дух того же рода, что и Фенелон, может явиться вместо него, зачастую даже уполномоченный им самим; он представляется тогда под именем Фенелона, потому что подобен ему и может его заменить, а также потому, что нам нужно некое имя, чтобы закрепить наши мысли; но, в конце концов, какое значение имеет то, действительно ли некий Дух есть Дух Фенелона! Коль скоро говорит он лишь вещи хорошие и говорит их так, как это делал бы сам Фенелон, это -- хороший Дух; и имя, под которым он представляется, ничего не решает и нередко является лишь средством для достижения ясности. То же самое, естественно, не могло бы устроить в вызываниях интимных; но там, как мы сказали, подлинность может быть установлена в какой-то степени явными доказательствами. В общем же, несомненно, замещение Духов может породить множество недоразумений, и из него могут последовать ошибки и часто мистификации; в этом одна из трудностей практического спиритизма; но мы никогда не говорили, будто наука эта - вещь лёгкая, и тем более, что её можно изучить играючи, во всяком случае ничуть не более, чем какую-либо иную науку. Никогда не лишне напомнить, что она требует прилежного изучения, и часто очень долгого; если не удаётся получить факты, то следует подождать, чтобы они представились сами, и нередко они вызываются обстоятельствами, о которых меньше всего помышляют. Для наблюдателя внимательного и терпеливого факты более чем достаточно, потому что они открывают тысячи характерных оттенков, являющихся для него лучами света. То же самое и в обычных науках: тогда как человек поверхностный видит в цветке только изящную форму, учёный открывает в нём сокровища мысли.
