3. Делать добро без хвастовства -- это большая заслуга; прятать руку дающую -- ещё большая заслуга, это несомненный признак большого нравственного превосходства, потому что для того, чтобы видеть вещи с большей высоты, чем обыкновенно, нужно не принимать в расчёт настоящей жизни, а отождествляться с жизнью будущей: одним словом, нужно стать выше человечества, чтобы отказаться от удовлетворения, доставляемого похвалой людей, и ждать одобрения Божьего. Тот, кто ценит людское одобрение больше, чем Божье, доказывает, что он больше имеет веры в людей, чем в Бога, и что жизнь настоящая важнее для него, чем жизнь будущая, или даже, что он не верит в будущую жизнь: если он говорит противное, то поступает так, как если бы он сам не верил тому, что говорит.
Сколько таких, которые благодетельствуют только в надежде, что облагодетельствованный прокричит об этом; которые при свете дают большие суммы, а в тени не дадут ни гроша! Вот почему Иисус сказал: «Творящие милостыню гласно уже получили свою награду»; действительно, тот, кто ищет прославления на земле за сотворённую им милостыню, уже вознаградил себя: Бог ничего ему больше не должен: ему остаётся получить только наказание за свою гордыню.
Пусть левая рука не знает, что даёт правая – это образное выражение, прекрасно характеризующее скромное благодеяние; но если есть скромность действительная, то есть и притворная, симуляция скромности. Бывают люди, которые прячут руку дающую, стараясь, чтобы она всё же была немного видна, и оглядываются, не смотрит ли кто-нибудь, как они её прячут. Недостойная пародия на правила Христа! Если гордые благотворители теряют цену в глазах людей, то что же будет у Бога! Они тоже получили свою награду на земле. Их видели: они довольны, что их видели. Вот всё, что они получат.
Какова же будет награда тому, кто заставляет облагодетельствованного им чувствовать своё благодеяние, кто требует проявлений благодарности, даёт ему понять его положение и преувеличивает цену приносимой им жертвы? О, для него нет награды даже на земле, так как он лишён сладкого удовлетворения и не слышит благословения своему имени; и в этом – первое наказание его гордости; слёзы, вызываемые им ради своего тщеславия, вместо того, чтобы подняться к Небу, падают на сердце несчастного. Сотворённое им добро не имеет пользы для него, так как он попрекает им; всякое благодеяние, которым попрекают – то же, что монета без цены.
Одолжение без хвастовства имеет двойную заслугу; кроме милостыни материальной, это милостыня нравственная. Оно охраняет чувствительность того, кому оно сделано; оно заставляет принять милостыню, не причиняя страданий самолюбию и сохраняя человеческое достоинство, потому что услугу примет даже тот, кто не принял бы подаяния; поэтому превращать одолжение в подаяние способом, каким его оказываешь, это значит унижать того, кому даёшь, а унижать кого-нибудь, это значит проявлять гордыню и злость. Истинное милосердие, наоборот, всегда деликатно, находчиво скрывает благодеяние и избегает малейшего обидного проявления, как и всякое нравственное страдание, порождённое нуждой; истинное милосердие умеет находить слова мягкие и приветливые, которые заставляют одолжающегося чувствовать себя хорошо, тогда как милостыня, подаваемая с гордостью, его подавляет. Возвышенность истинной щедрости – это когда благотворящий, меняясь ролью, находит способ, чтобы казаться самому одалживающим у того, кому он делает услугу. Вот что значат слова: пусть левая рука не знает, что делает правая.
