9. Месть -- это остатки варварских нравов, которые должны исчезнуть из среды людей. Она так же, как и дуэль, является последним пережитком этих диких нравов, с которыми человечество боролось с первых времён христианства. Вот почему месть служит верным признаком отсталого состояния нравов людей, предающихся ей, и Духов, которые ещё могут внушить её. Поэтому, друзья мои, это чувство не должно никогда заставлять вибрировать сердце того, кто утверждает, что он спирит. Мстить, как вы знаете, так противно наставлению Христа: «Прощайте врагов ваших!», что отказывающий в прощении не только не спирит, но даже не христианин. Месть является таким мрачным чувством, что лживость и низость являются неотъемлемыми спутниками её; действительно, предающийся этой роковой и слепой страсти почти никогда не мстит открыто. Если он сильнейший, то набрасывается, как хищный зверь на того, кого он считает своим врагом, так как вид этого последнего воспламеняет его страсть, гнев и ненависть. Но чаще всего он облекается в лицемерные одеяния, скрывая в глубине сердца дурные чувства, возбуждающие его; он избирает побочные пути, следит в тени за своим ничего не подозревающим врагом и ждёт подходящей минуты, чтобы напасть на него без опасности для себя; он прячется, беспрестанно за ним подсматривая; опутывает его отвратительными сетями и при случае подсыпает яд в его кубок. Если его ненависть не доходит до подобной крайности, он атакует врага в чувстве чести и в его привязанностях; он не отступает перед клеветой, и коварные инсинуации, ловко распространяемые им всюду, всё более ширятся и растут. Когда преследуемый появляется там, где прошло ядовитое дыхание противника, он удивлён, встречая холодные лица вместо дружественных и доброжелательных; он поражён, видя, что руки, искавшие прежде его руки, отказываются пожать её; наконец, он уничтожен, когда его наиболее дорогие друзья и близкие отворачиваются и бегут от него. О! Трус, мстящий таким образом, во сто крат виновнее, чем человек, идущий к врагу и оскорбляющий его прямо в лицо.
Прочь эти дикие обычаи! Долой эти нравы старых времён! Каждый спирит, претендующий сегодня на то, чтобы ещё иметь мстить, будет недостоин быть в рядах, которые приняли девиз: Вне милосердия нет спасения! Но нет, я не могу допустить мысли, чтобы член большой спиритической семьи когда-нибудь мог уступить чувству мести вместо того, чтобы простить.
ЖЮЛЬ ОЛИВЬЕ.
Париж, 1862 г.
