Картина христианского ада.
11. - Мнение богословов об аде излагается в следующих изречениях*. Эти описания почерпнуты из сочинений и житий святых Отцов Церкви и служат выражением ортодоксальной религии, постоянно повторяясь с церковных кафедр, как католических, так и евангелических исповеданий.
* Эти цитаты из книги под названием Ад, автор Огюст Калле.
12. - «Демоны -- это чистые Духи, а осуждённые, находящиеся в настоящее время в аду, могут также считаться чистыми Духами, потому что только душа их спустилась туда: кости же их, превратившиеся в пыль, постоянно перерождаются, то в растения, то в плоды, то в минералы, в жидкости и таким образом проходят без их ведома различные стадии превращения материи. Но осуждённые, как и святые, должны в последний день воскреснуть и воплотиться в то материальное тело, которое они имели, живя на земле. Различие между ними будет состоять в том, что избранные воскреснут и воплотятся в сияющие и чистые тела, а осуждённые -- в тела, осквернённые и обезображенные грехом. Таким образом, в аду будут не одни только Духи, но и люди, подобные нам. Следовательно, ад есть место физически определённое, материальное, и он будет заселён земными существами, имеющими плоть и кровь, кости, руки, ноги и т.д. и нервы, существами, способными испытывать страдания и боль.
«Где же расположен ад? Некоторые учёные поместили его внутрь земли, другие же на каких-то планетах, но ни один собор не решил этого вопроса. На этот счёт остались одни предположения. Единственное, что утверждают, это, что где бы ад ни находился, это область, созданная из материальных элементов, но лишённая солнца, луны и звёзд; самое печальное, самое бесприютное место, в котором нет ни крупицы, ни намёка на добро, хуже самых ужасных мест того мира, в котором мы грешим.
« Осмотрительные теологи не решаются описывать этот ад и все ужасы его, как египтяне, индусы или греки. Они ограничиваются только указанием на то, что говорится в Священном Писании, как-то: на реки огня, на серое озеро Апокалипсиса и на червей пророка Исайи, вечно копающихся в падали, на демонов, мучающих людей, которых они же погубили, и на людей, плачущих и скрежещущих зубами, как говорит Евангелие.
«Святой Августин не допускает, чтобы эти физические страдания были только символами нравственных мук. Он видит настоящую, горящую серную реку, настоящих червей и змей, жалящих тела осуждённых. Он утверждает, на основании одного стиха Евангелия святого Марка, что этот удивительный огонь, хоть и совершенно материален и подобен земному огню, действует на тела как соль, т.е. сохраняет их, что осуждённые, эти вечно мучающиеся, но вечно живые жертвы будут вечно чувствовать этот огонь, но не сгорать; он будет проникать им под кожу до мозга костей, до зрачков глаз, до самых сокровенных фибр их существа. Если бы они могли опуститься в кратер вулкана, то он показался бы им местом отрады и покоя.
«Так с полной уверенностью говорят самые скромные, самые сдержанные теологи; они не отрицают, впрочем, что в аду есть и другие телесные муки, но только прибавляют, что у них нет достаточно знаний на этот счёт, таких определённых знаний, как вышеуказанные описания огненных мук или терзаний посредством червей и змей. Но есть более смелые теологи, которые описывают ад подробнее, разнообразнее и полнее, и хоть никто не знает, где находится этот ад, но есть святые, которые его видели. Они не спускались туда, как Орфей с лирой в руках, или как Улисс с мечом, но переносились туда в Духе, как, например, Святая Тереза.
«Судя по рассказам этой святой, нужно предполагать, что в аду есть города; она видела там род улиц, длинных и узких, как в древних городах. Когда она туда вошла, она должна была ступить на ужасно изрытую и вонючую дорогу, где пресмыкались отвратительные гады; но вдруг ей преградила путь стена, в которой находилось углубление или ниша, куда она и запряталась, сама не понимая, каким образом. Это, по её словам, место, предназначавшееся ей, если бы она злоупотребила теми милостями, которые Бог посылал ей в её келью в Авиле. Она каким-то чудесным способом проникла в эту нишу, но в ней нельзя было повернуться, ни стать, ни сесть, ни лечь, ни ещё меньше выйти из неё; эта стена обхватила её каменными объятиями и сжимала, как живая. Ей казалось, что её душат, раздирают её живую на клочки, что её жгут, одним словом, она испытывала ужасы всевозможных мук. На помощь не было надежды, всё вокруг было покрыто мраком, и вместе с тем из мрака ясно выступала улица, по которой она шла, со всем её отвратительным населением, вид для неё столь же невыносимый, как и сами объятия её темницы*.
* В этом видении признают все признаки кошмаров; поэтому вероятно, что этот эффект подобного рода произошёл у свято Терезы.
«Это был, без сомнения, маленький уголок ада. Другим духовным путешественникам повезло больше. Они видели в аду большие города в огне: Вавилон и Ниневию, сам Рим, все их дворцы и храмы, объятые огнём и жителей в цепях; торговцев за прилавками, священников вместе с придворными в праздничных залах, вопиющих в своих креслах, с которых они уже не могли сойти и подносящих к своим губам чаши, из которых вылетало пламя; слуг, коленопреклонённых в кипящих клоаках, и князей, бросающих им золото, льющееся расплавленной лавой. Другие видели в аду бесконечные поля, возделываемые голодными крестьянами; на этих бесконечных полях ничего не вырастало, и крестьяне пожирали друг друга, но столь же многочисленные, как и прежде, столь же голодные и худые, они расходились в пространство, тщетно отыскивая более счастливые места, и тотчас же заменялись другими, такими же голодными и страждущими. Иные видели в аду горы, изрезанные пропастями, стонущие леса, колодцы без воды, источники, наполненные слезами, реки крови, снежные вихри в ледяных пустынях, лодки, несущиеся по безбрежному морю, наполненные охваченными отчаянием людьми; одним словом, видели всё то, что изображали и язычники; это было плачевное отражение земли, с непомерно увеличенными несчастьями, увековеченными естественными страданиями и даже тюрьмами, виселицами и орудиями пыток, приготовленными нашими собственными руками.
«Находились там и демоны, которые, чтобы лучше мучить людей, сами облекались в тела. Они имели крылья летучих мышей, рога, когти, панцирь черепахи и острые зубы; нам показывают их вооружённых мечами, вилами, щипцами, пилами, тисками, мехами, дубинами, и они в продолжение целых веков, не переставая, возятся с человеческим телом, как повара или мясники; то они, превращённые во львов или огромных змей, тащат свои жертвы в уединённые пещеры; то превращаются в воронов, чтобы выклёвывать глаза у виновных; то в летучих драконов, уносящих кричащих, вопиющих, окровавленных грешников на своих спинах, чтобы потом низвергнуть их в серные горящие озёра. Вот тучи саранчи, гигантских скорпионов, вид которых ужасен, запах вызывает тошноту, а легчайшее прикосновение производит судороги; вот страшные чудовища с разверстой пастью, потрясающие гривами, раздробляющие своими челюстями осуждённых, а потом извергающие их целыми, потому что бессмертны.
«Эти демоны своими формами напоминают богов Аменти и Тартара и идолов, которых обожали финикияне и другие язычники, живущие в соседстве с Иудеей. Эти демоны действуют не случайно; каждый имеет своё назначение и своё дело, зло, которое они творят в аду, находится в соотношении со злом, которое они внушали людям на земле*. Осуждённые испытывают наказание во всех своих чувствах и во всех органах, потому что согрешили всеми органами; так, обжоры будут наказаны демонами обжорства; лентяи -- демонами лености; прелюбодеи -- демонами блуда и т.д.. столькими способами, сколько есть способов грешить. Они, сгорая, будут чувствовать холод, а замерзая, изнемогать от жара; будут в одно и то же время жаждать отдыха и желать движения; вечно чувствовать голод и жажду, испытывать усталость хуже, чем раб к концу дня; болеть хуже умирающих; будут изломаны, избиты, покрыты ранами, как истинные мученики, - и это не кончится никогда.
* Странное, воистину, наказание – продолжать в больших масштабах зло, сделанное в меньших масштабах на земле! Более рационально было бы, если бы они сами страдали от последствий зла, вместо того, чтобы давать себе удовольствие заставлять других страдать.
«Никогда ни один демон не откажется исполнять свою ужасную миссию, они все в этом отношении хорошо дисциплинированы и верно исполняют свой долг мести, принятый ими на себя, иначе, что бы сталось с адом? Наказуемые отдыхали бы, пока их палачи ссорились бы между собой или сами отдыхали. Но нет отдыха одним, нет ссор между другими, как бы злы ни были, и сколько бы их ни было, они отлично понимают друг друга и действуют вполне согласно. Никогда не было на земле нации, более покорной своим властелинам, армии более послушной своему начальнику, монастырской общины более смиренной перед своим настоятелем*.
* Эти же самые демоны, мятежные перед Богом ради блага, являют собой пример покорности для творения зла; никто из них не отступает и не замедляет действие в течение вечности. Какая странная метаморфоза произошла в них, созданных чистыми и совершенными, как ангелы! Не странно ли видеть, как они подают пример совершенного согласия, гармонии, неизменного понимания, тогда как люди не умеют жить в мире и рвут друг друга на части на земле? Видя изысканность наказаний, предназначенных для осуждённых, и сравнивая их положение с положением демонов, мы задаёмся вопросом, кто должен больше жаловаться: палачи или жертвы?
«Мало известны низшие разряды демонов, этих низменных Духов, из которых составлены легионы вампиров, жаб, скорпионов, воронов, гидр, саламандр и других бессменных гадов, из которых состоит фауна адских областей. Но известны имена нескольких князей, повелевающих этими легионами, между прочими Бельфегор -- демон сладострастия, Аббадон, или Аполлион -- демон убийства, Вельзевул -- демон нечистых желаний и покровитель мух, порождающих тление, Маммон -- демон скупости, Молох, Белиал, Ваалгад, Астарот и множество других, и над ними их всеобщий глава, мрачный архангел, который на небесах носит имя Люцифера, а в аду -- Сатаны.
«Вот вкратце описание ада, рассматриваемое с точки зрения физической природы и физических мучений, испытываемых там осуждёнными. Откройте писания Отцов Церкви и древних учёных; справьтесь с нашими благочестивыми легендами, посмотрите на статуи и картины наших церквей, прислушайтесь к тому, что говорится с кафедр, и вы узнаете ещё больше».
13. - Автор сопровождает эту картину следующими размышлениями, важность которых всякому понятна: «Воскресение тела – это чудо; но Бог совершает второе чудо, давая этому мёртвому телу, уже изношенному преходящими испытаниями жизни, возможность без разрушения противостоять огню в горниле, где расплавились бы даже металлы. Если бы сказали, что душа – это собственный палач себе, что Бог не преследует её, а только покидает её в несчастном положении, которое она сама себе избрала, это можно было бы ещё понять, хоть покинуть навек заблудшее и страдающее существо кажется несовместимым с благостью Создателя; но то, что говорится о душе и муках духовных, никак не может относиться к телу и телесным мукам; чтобы продолжить до бесконечности эти телесные муки, недостаточно, чтобы Бог отвёл руку Свою, нужно, наоборот, чтобы он наложил её, чтобы Он действовал, без чего тело не устоит и распадётся. Теологи предполагают, что Бог совершит после воскресения это второе чудо, о котором мы говорили. Он извлечёт из могил наши бренные тела, какими они были туда положены с их прирождёнными недостатками и повреждениями старости, болезни и порока, и отдаст их нам в этом состоянии: дряхлыми, больными и полными нужд, покрытыми всеми язвами, причинёнными жизнью и смертью -- и это первое чудо; затем, этим жалким телам, готовым рассыпаться в прах, Он придаст свойства, которых они никогда не имели и это -- второе чудо. Он даст им бессмертие, тот самый дар, который Он в гневе Своём (вернее, в милосердии) отнял у Адама при выходе его из Эдема. Когда Адам был бессмертен, он был неуязвим, а когда он перестал быть неуязвимым, он стал смертен.
«Воскресение, значит, не восстанавливает нас в физическом состоянии первого человека, ни в физическом состоянии человека греховного. Это воскресение наших слабостей, с прибавлением ещё новых, бесконечно более ужасных. В значительной мере это как бы новое сотворение, и значительно более ужасное, чем всё, что способно представить наше воображение. Как будто Бог передумал и, чтобы прибавить к душевным мукам муки телесные, которые могли бы длиться вечно, Он вдруг изменяет законы, Им Самим определённые от начала веков, воскрешает больные и истлевшие тела и соединяет их разрозненные элементы, сами собой готовые распасться. Против всех законов Природы Он поддерживает вечную жизнь в этом живом разложении и бросает его в огонь не для того, чтобы очистить, но чтобы сохранить его таким, каково оно есть, и такую-то плоть, подверженную болезням, страдающую, горящую, ужасную, Он делает бессмертной!
Это чудо словно бы превращает Бога в одного из адских палачей, потому что, если в своих духовных страданиях грешники могут пенять лишь на самих себя, то страданиями этого рода они уже обязаны исключительно Ему. Богу словно бы недостаточно было после смерти предоставить души их собственной совести, раскаянию и тоске с сознанием потерянного счастья. По учению теологов, Бог будет разыскивать их в этой вечной ночи, на дне мрачной бездны, не для того, чтобы утешить и успокоить их, но чтобы одеть в отвратительные, заражённые тела, которые никогда не уничтожаются, и тогда покинет их навсегда.
«Он даже не покинет их, поскольку ад так же, как небо и земля, существует благодаря постоянному воздействию Его воли. И как только Он лишит его Своей поддержки, ад неминуемо исчезнет. И так Его рука будет бесконечно находиться на осуждённых, чтобы помешать прекращению огня и растлению их тел, желая, чтобы эти несчастные бессмертные продолжительностью своих мук способствовали назиданию избранных».
14. - Мы не без основания сказали, что христианский ад превзошёл своими ужасами языческий. Действительно, в Тартаре мы видим виновных, мучимых совестью, непрестанно видящих свои преступления и свои жертвы, напрасно бегущих от пронизывающего света и от взглядов, которые их всюду преследуют; гордыня там принижена и наказана, все носят на себе печать своего прошлого, все наказаны своими же собственными прегрешениями, так что для некоторых достаточно, если они предоставлены собственной совести, и нет нужды добавлять другие наказания. Но там это тени, т.е. души в их флюидной оболочке, подобия их земного воплощения, они не приняли вновь своей телесной оболочки, чтобы страдать физически от огня, проникающего через кожу и пронизывающего их до мозга костей, и всех иных утончённых способов мучений, которые преимущественно составляют основание христианского ада. Там есть непреклонные, но справедливые судьи, которые назначают пропорционально прегрешениям, тогда как здесь, в царстве Сатаны, все перемешаны в общих мучениях, всё основано на физической, материальной боли, а правосудие и справедливость упразднены.
В настоящее время, конечно, в самой Церкви немало людей здравого смысла, не допускающих буквальное толкование этого учения и видящих в нем аллегорию, но мнение их единично и не составляет закона. Учение о материальном аде, со всеми его последствиями, тем не менее до сих пор составляет догмат веры.
15. - Спросят, конечно, каким образом в экстазе люди могли всё это видеть, если этого не существует? Но здесь не место объяснять все случаи и источники фантастических видений, появляющихся иногда со всеми признаками реальности. Мы скажем только, что экстаз - наименее верный способ откровения*, потому что это крайне возбуждённое состояние не всегда бывает способно к столь полному отделению Духа, как это может показаться, и очень часто в нём отражается влияние предыдущего дня. Мысли, которыми проникнут разум, и отпечаток которых сохраняется в мозгу или в периспритной оболочке, воспроизводятся в усиленном виде, словно в мираже, перемешиваются, переплетаются и выражаются иногда в чрезвычайно странных образах и формах, составляя причудливые картины. Исступлённые всех религий всегда имеют видения того, во что они веруют; а поэтому, не удивительно, что Святая Тереза, сильно проникнутая идеей ада, каким её ей изображали, имела видение, которым соответствует на самом деле не что иное, как простые кошмары. Язычник, сильно верующий, видел бы Тартар и Фурий в нём так же, как Олимп и Юпитера, держащего в руке свои громы.
* Книга Духов, №№ 443 и 444.
