3. – Предположим, что при определённых условиях весь народ будет уверен в том, что через восемь дней, через месяц, через год, если хотите, его не станет, что ни один человек не выживет, что не останется ни малейшего следа о нём после смерти; что он будет делать в течение этого времени? Будет ли он трудиться над своим улучшением, над своим образованием? Даст ли он себе труд жить? Будет ли он уважать права, блага, жизнь себе подобных? Подчинится ли он законам, какому-либо авторитету, кем бы он ни был, пусть даже самому законному: отцовскому авторитету? Будут ли существовать для него какие-либо обязательства? Конечно же, нет. Что ж! то, что не происходит в массовом порядке, ученее небытия осуществляет каждый день по отдельности. Если последствия не такие уж и катастрофические, какими они могли бы быть, то, прежде всего, потому что у большинства недоверчивых людей больше бахвальства, чем истинного неверия, больше сомнений, чем убеждений, и потому что они боятся небытия больше, чем хотят показать: титул разумника льстит их самолюбию; во-вторых, потому что абсолютно недоверчивые люди всегда в меньшинстве; сами не желая того, они испытывают превосходство противоположного мнения и поддерживаются материальной силой; но если абсолютное неверие однажды перейдёт в состояние большинства, общество распадётся. Именно к этому ведёт распространение учения небытия*.
Какими бы ни были последствия, если бы небытие было истиной, то пришлось бы принять его, и ни противоположные системы, ни мысли зла, которые проистекают из этого, не смогли бы сделать так, чтобы его не было. Потому, не надо скрывать от себя, что скептицизм, сомнение, равнодушие каждый день отвоёвывают себе пространство, несмотря на усилия религии; это бесспорно. Если религия бессильна против неверия, то потому, что ей не хватает чего-то, чтобы победить его, в том смысле, что если бы она оставалась пассивной, то в определённое время её бы неминуемо обошли. В этом веке позитивизма, где люди хотят сначала понять, а потом верить, ей не хватает одобрения этих учений бесспорными фактами; Это также относится и к согласованию определённых учений с неоспоримыми данными науки. Если она говорит «белое», а факты говорят о «чёрном», то надо выбирать между очевидностью и слепой верой.
* Один молодой человек восемнадцати лет страдал болезнью сердца, которую считали неизлечимой. Наука провозгласила: Он может умереть через восемь дней, или через два года, но не более того. Молодой человек знал об этом; он сразу же бросил свою учёбу и предался разного рода излишествам. Когда ему показывали, насколько опасна в его положении беспорядочная жизнь, он отвечал: Какое это имеет значение, раз мне осталось жить два года! К чему мне сушить мозги? Лучше я буду наслаждаться оставшимся мне временем, я хочу развлекаться до самого конца. Это и есть логическое последствие небытия.
Если бы этот молодой человек был спиритом, он бы сказал себе: Смерть разрушит лишь моё тело, которое я оставлю как изношенное платье, но мой Дух будет жить вечно. В своей будущей жизни я буду тем, кем себя сделаю в этой жизни; ничто из тех нравственных и интеллектуальных качеств, которые я смогу обрести, не будет потеряно, поскольку это обретение для моего прогресса; любое несовершенство, от которого я избавляюсь, -- это ещё один шаг к блаженству; мои будущие счастье или несчастье зависят от пользы или бесполезности моего теперешнего существования. Значит, в моих интересах воспользоваться оставшимся немногим временем и избежать того, что могло бы ослабить мои силы.
Какое из этих двух учений более предпочтительно?
