ГЛАВА XI
О Запрете Вызывания Умерших.
1. - Церковь нисколько не отрицает факта проявлений Духов; она, напротив, всех их признаёт, как мы видели в предыдущих цитатах, но приписывает их исключительно вмешательству «демонов». Напрасно некоторые взывают к Евангелию, чтобы запретить эти проявления: Евангелие о них не говорит ни слова. Высший аргумент, которым пользуются, как доказательством этого -- запрещение Моисея. Вот в каких выражениях сказано об этом в послании, уже цитированном выше:
«Совершенно непозволительно вступать в общение с ними (Духами), как прямо, так и посредством тех, кто вызывает их и расспрашивает». Закон Моисеев наказывал смертью эту отвратительную практику, принятую среди язычников. «Не обращайтесь к вызывающим мёртвых и к волшебникам не ходите, говорится в книге Левита, и не доводите себя до осквернений от них. (Глава ХIХ, ст.31.). Мужчина или женщина, если будут вызывать Духов или пророчествовать, да будут преданы смерти; они будут побиты камнями, и кровь их падёт на них же». (Глава ХХ, ст.27). И в книге Второзакония: «Да не будут находиться у тебя люди, которые консультируются с прорицателями, или толкователями снов, или кто использует колдовство, порчу, очарование, или кто консультируется с вызывателями Духов, волшебниками и вопрошающими мёртвых, чтобы узнать истину; поскольку Господу противен всякий делающий это, и Он, когда придёте к Нему, уничтожит народы, совершающие эти преступления». (Глава ХVIII, ст.10, 11, 12).
2. - Для понимания истинного смысла слов Моисея было бы полезно привести их целиком, так как в этой цитате они даны с небольшим сокращением:
«Не отвращайтесь от Бога вашего, не ищите прорицателей и к волшебникам не ходите, из страха осквернить себя своим обращением к ним. Я Господь, Бог ваш». (Левит, глава ХIХ, ст.31).
“Мужчина и женщина, если могут они вызывать Духов или имеют дар прорицания, да будут преданы смерти; они будут побиты камнями, и кровь их падёт на них же”. (Там же, глава ХХ, ст.27).
“Когда ты войдёшь в землю, которую даст тебе Господь, Бог твой, остерегайся желания имитировать мерзости, какие делали эти народы; - и не должен находиться у тебя тот, кто претендует огнём очистить сына своего или дочь свою, или кто консультируется у прорицателя, гадателя, кто использует чары ворожеи, чародея, обаятеля, или кто расспрашивает вызывающего Духов, волшебников или кто вопрошает мёртвых, чтобы узнать истину. - поскольку Господу противен всякий делающий это, и Он, когда придёте к Нему, уничтожит народы, совершающие эти преступления.» (Второзаконие, глава ХVIII, ст. 9, 10, 11, 12).
3. - Если строго придерживаться закона Моисея в этом пункте, то точно так же надо его придерживаться и во всех других, иначе на каком основании считать его хорошим во всём, что касается вызывания Духов, и утратившим силу в других частях? Надо быть последовательным; если мы соглашаемся с тем, что его законы не гармонируют больше с нашими нравами и нашей эпохой в некоторых частях, то нет причин, чтобы они гармонировали и в данном вопросе о запрещении.
Надо к тому же напомнить о мотивах, вызвавших это запрещение, мотивах, которые тогда имели смысл, но которых не существует теперь. Еврейский законодатель хотел, чтобы его народ порвал со всеми обычаями, взятыми у египтян, где вызывание Духов было распространено и сделалось предметом злоупотреблений, как показывают слова пророка Исайи: «И Дух Египта погибнет в нём, и Я опрокину его осторожность; прибегнут они к своим идолам и своим чародеям, и к вызывающим мёртвых, и гадателям». (Глава ХIХ, ст.3).
К тому же израильтяне не должны были завязывать отношений с иностранцами; тогда те же обычаи они встречали бы у тех народов, которые они должны были покорить. Моисей должен был, из политических соображений, внушать еврейскому народу отвращение ко всем обычаям, которые могли бы стать точками соприкосновения, если бы он их усвоил. Для того, чтобы мотивировать это отвращение, надо было представить чужеземные обычаи отвергнутыми самим Богом, поэтому Моисей и говорит: «Поскольку Господу противен всякий делающий это, и Он, когда придёте к Нему, уничтожит народы, совершающие эти преступления».
4. - Запрещение Моисея было тем более оправдано, что Духов вызывали тогда не из уважения и любви к ним, не из чувства набожности; это было просто средство гадания, имеющее смысл предсказания, которое эксплуатировалось шарлатанством и суеверием. Но что бы он ни делал, он не мог с корнем уничтожить этой привычки, ставшей незаконным промыслом, что показывают следующие слова того же пророка:
«И когда скажут вам: обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и к чревовещателям, тогда отвечайте, не должен ли народ обращаться к своему Богу? Спрашивают ли мёртвых о живых?» (Исайя, глава VIII, 19).
«Я Господь, который раскрывает фальшь магических чудес; который обнаруживает безумие волшебников, мудрецов прогоняет назад и знание их делает глупостью.» (Глава ХLIV, ст.25).
«Пусть же выступят наблюдатели небес и звездочёты, и вещатели по новолуниям, и спасут тебя от того, что должно приключиться с тобой. – Они стали как солома, огонь сжёг их; - они не смогут избавить души своей от пламени; от их пламени не останется угля, чтобы погреться, ни огня, чтобы посидеть перед ним. - Такими станут для тебя те, с которыми ты трудилась, с которыми вела торговлю от юности своей. Каждый побрёл в свою сторону, никто не вытащит тебя из твоей боли». (Глава ХLVII, ст.13, 14, 15).
В этой главе Исайя обращается к вавилонянам в аллегорическом образе «девицы, дочери Вавилона, дочери халдеев». (Ст.1). Он говорит, что волшебники не воспрепятствуют падению их монархии. В следующей главе он обращается прямо к израильтянам.
«Идите сюда, вы, дети чародейки, раса прелюбодея и блудницы! - Над кем смеётесь вы? Против кого раскрыли рот и высунули языки колючие? Не дети ли вы предательские, внебрачные отпрыски, - вы, ищущие утешения у своих богов под каждым ветвистым деревом, приносящие в жертву малых детей у потоков вод, меж расселинами скал? – Вы вложили доверие ваше в камни у потоков вод; им вы делаете возлияния и приносите жертвы. После всего этого может ли не распалиться моё негодование?» (Глава LVII, ст.3, 4, 5, 6).
Эти слова не двусмысленны; они показывают ясно, что в то время вызывания имели целью предсказания, и их превратили в торговлю; они были принадлежностью магии и колдовства и сопровождались даже человеческими жертвами. Не прав ли был Моисей, запрещая такие вещи и говоря, что они мерзость перед Богом? И подобное суеверие практиковалось вплоть до средних веков; но теперь здравый смысл осудил их, и Спиритизм пришёл показать самые возвышенные нравственные, религиозные и утешительные цели общения с незримым миром; отныне спириты не «приносят в жертву маленьких детей и не делают возлияние в честь своих богов»; не расспрашивают звёзды, не спрашивают мёртвых и прорицателей, чтобы узнать будущее, которое Бог так мудро сокрыл от людей; отвергают всякую торговлю теми способностями, которыми некоторые из них одарены для общения с Духами; ими не движет ни любопытство, ни алчность, а только набожное чувство, только желание учиться, совершенствоваться и утешать страждущих. Очевидно, запрещение Моисея ни с какой стороны их не касается, и те, кто ссылаются на него, чтобы осудить спиритов, увидели бы это сами, если бы вникли глубже в смысл библейских слов; они узнали бы, что не существует ни малейшей аналогии между тем, что происходило у евреев, и спиритическими принципами; более того: что Спиритизм осуждает именно то, что мотивировало запрещение Моисея; но ослеплённые желанием найти аргумент против новых идей, они и не заметили, что их аргументы ошибочны. Гражданские законы наших дней наказывают злоупотребления, которые хотел обуздать Моисей. Если он произнёс смертный приговор преступникам, так это оттого, что недисциплинированный народ требовалось вести более суровыми мерами; наказание смертью имеет широкое применение в законах Моисея ещё и потому, что он не имел большого выбора в способах наказания, у него не было в пустыне ни тюрьмы, ни исправительных домов, и его народ не был склонен подчиняться страху чисто дисциплинарных наказаний. Моисей не мог разделить своё законодательство на такие градации, как это делается в наши дни. Итак, напрасно опираются на строгость взыскания, чтобы доказать степень виновности вызывания умерших. И почему с такой настойчивостью восстанавливают эту статью закона Моисея, обходя столько других, может быть ещё более важных, например, начало главы, запрещающее духовенству обладать благами земли или иметь долю в каком-либо достоянии, потому что сам Господь -- их достояние? (Второзаконие, гл.XXVIII, ст.1, 2).
5. - Закон Моисея разделяется на две различные части: собственно закон Божий, обнародованный на горе Синай, и гражданский закон, или дисциплинарный, соответствовавший нравам и характеру народа; один неизменный, а другой изменяется в зависимости от времени, и никому не может придти в голову, чтобы мы в настоящее время могли руководствоваться теми же мерами, какими руководствовались евреи в пустыне. Кто стал бы восстанавливать, например, следующую статью закона Моисея: «Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями и мясо его не есть; а хозяин вола не виноват.» (Исход, глава XXI, ст.28 и последующие).
Тем не менее, эта статья, которая кажется нам абсурдной, не имела целью наказывать вола и оправдывать хозяина, она просто имела смысл конфискации имущества за случившееся, чтобы обязать владельца усилить надзор. Потеря вола была наказанием хозяину, наказанием достаточно чувствительным для народа-пастуха, чтобы не было необходимости налагать другое наказание; но никто не должен был пользоваться им, поэтому налагалось запрещение есть его мясо. Другие статьи предусматривают такие случаи, где хозяин ответственен.
Всё имело своё значение в законе Моисея, потому что предусматривались малейшие детали; но как форма, так и содержание, всё соответствовало своему времени. Без сомнения, если бы Моисей снова пришёл на землю для того, чтобы составить свод законов культурной европейской нации, он не дал бы ей еврейских законов.
6. - На это возражают, что все законы Моисея божественны, так же, как возвещенные с Синая. Если считать их исходящими из одного источника, то почему же заповеди ограничиваются лишь Десятисловием? Значит, их стали различать: если все они исходят от Бога, все одинаково обязательны, почему же не рассматривают их всех? Наконец, почему, кроме того, не сохранили обрезания, которое Христос не уничтожал и сам подвергся ему? Слишком легко забывают, что все древние законодатели, чтобы придать больше веса своим законам, говорили, что получили их от Божества. Моисею, как никому другому из них, была нужна эта поддержка по причине характера его народа; и если даже при этом ему стоило такого труда заставить себе повиноваться, то, значит, дело оказалось бы совсем безнадёжным, вздумай он выдавать их от своего собственного имени.
Не пришёл ли Христос смягчить законы Моисея, и разве его закон не является законом для всех христиан? Не говорил ли он: «Вы слышали, что сказано древним, а Я говорю вам другое...» и т. д. А трогал ли он Синайский закон? Ни в коем случае. Он санкционирует его, и вся его доктрина – развитие и разработка этого закона. И всё его нравственное учение – это лишь развитие этого закона. Также нигде не говорит он о запрещении вызывать умерших. Это был, однако же, настолько важный вопрос, что он не мог бы выкинуть его из своих поучений, рассматривая в то же время вопросы более второстепенные.
7. - Короче говоря, дело в том, признаёт ли Церковь закон Моисея выше закона евангельского, т.е. причисляет ли себя к иудейскому вероисповеданию или христианскому? Следует даже заметить, что из всех вероисповеданий иудейское менее других восставало против Спиритизма и даже не приводило против общения с умершими закон Моисея, на который опираются все христианские секты.
8. - И ещё одно противоречие. Если Моисей запретил вызывать Духов умерших, значит, они могут приходить, иначе его запрещение не имело бы смысла. Если они могли приходить в его время, они могут приходить и теперь; если это Духи умерших, значит, не исключительно демоны. К тому же Моисей вовсе не о них говорит.
Итак, очевидно, что в этом случае нельзя логически опереться на закон Моисея по двойной причине: потому что он не руководит христианством и потому что он не соответствует нравам нашей эпохи. Но даже оставляя за ним ту авторитетность, которую ему приписывают, мы видим, что он всё же не может быть применим к Спиритизму.
Правда, Моисей признаёт, что мёртвых можно вызывать, но только как вопрос второстепенный, как принадлежность колдовства. Само слово расспрашивать, поставленное в ряду с предсказаниями и гаданиями, показывает, что евреи вызывали только для этой цели; но спириты не вызывают умерших для запрещённых сообщений, а для того, чтобы получить от них добрые советы и доставить утешение страждущим. Без сомнения, если бы евреи пользовались сообщениями из иного мира только с этой целью, то Моисей не только не запрещал бы им, но стал бы их поощрять, потому что это смягчило бы их нравы.
9. - Если некоторым критикам-шутникам и недоброжелателям захотелось представить спиритические собрания как сборища колдунов и гадателей, а медиумов -- как предсказателей будущего; если некоторые шарлатаны примешивают имена медиумов к тем смешным практикам, от которых отрекается Спиритизм, то, тем не менее, существует много людей, которые хорошо понимают значение высоконравственных собраний серьёзного Спиритизма; доктрина, изложенная для всего мира, достаточно протестует против всякого рода злоупотреблений, и клевета падает на того, кто её заслужил.
10. - Говорят, вызывание является неуважением к мёртвым, прах которых не надо тревожить. Кто это говорит? Противники двух противоположных лагерей, подающие друг другу руки: атеисты, которые не верят в душу, и те, которые, хотя и верят, но уверяют, что она не может придти, и что приходят только демоны.
Когда вызывание совершается с чувством религиозным, сосредоточенно, не из любопытства, а с полным уважением, при искреннем желании учиться и сделаться лучше, нельзя сказать, что вызывать людей более неуважительно после смерти, чем при жизни. Но есть ещё один решительный ответ на это возражение, это то, что Духи приходят добровольно, а не по принуждению; они приходят иногда неожиданно, без зова; они всегда довольны общением с людьми и часто жалуются на то, что их забывают. Если бы их спокойствие было нарушено, если бы они были недовольны нашим зовом, они сказали бы это или перестали бы приходить. Они свободны, и если приходят, значит, они не против этого.
11. - Приводят ещё следующий довод: «Духи пребывают в жилище, определённом для них справедливостью Божьей, т.е. в раю или в аду», таким образом, те, которые в аду, не могут из него выйти, предоставленные демонам; а те, которые в раю, всецело предаются блаженству: они слишком высоко над миром, чтобы им заниматься, и они слишком счастливы, чтобы снова приходить на несчастную землю, интересоваться родными и друзьями, которых они оставили на ней. Они, значит, как те богатые, которые отвращают взоры от бедных, чтобы не испортить себе пищеварения? Если бы это было так, они были бы недостойны высшего блаженства, которое явилось бы таким образом наградой эгоизма. Итак, остаются только Духи, находящиеся в чистилище, но они, страдая, прежде всего думают только о своём спасении. Следовательно, если ни те, ни другие не могут придти, вместо них приходят демоны. А если Духи не могут придти, значит, нам нечего бояться нарушить их покой.
12. - Но здесь представляется ещё и другая трудность. Если души, пребывающие в блаженстве, не могут покинуть своё счастливое место пребывания, чтобы придти на помощь смертным, почему Церковь призывает святых, которые должны в ещё большей степени пользоваться блаженством? Почему повелевает она своим верным призывать их во время болезни, скорбей и всяких бедствий? Почему святые и сама Пречистая Дева приходят к людям совершать чудеса? Они оставляют небо, чтобы придти на землю. Если те, кто живёт на самом высоком небе, может его покинуть, почему не могут сделать этого души, находящиеся в менее высоких условиях блаженства?
13. - Что неверующие отрицают проявление душ, это понятно, потому что они не верят в душу; но поистине странно видеть как ожесточённо те, верование которых опирается на её существование и на её будущее, восстают против доказательства её существования и силятся убедить, что это невозможно. Казалось бы, естественнее наоборот, что наиболее заинтересованные в её существовании должны бы принять радостно и как милость Провидения возможность поколебать неверующих неопровержимыми доказательствами. Они беспрестанно оплакивают распространение атеизма, опустошающего ряды верующих, а когда представляется самое могущественное средство взять над атеизмом верх, они отталкивают это средство с ещё большим упорством, чем сами неверующие. Потом, когда явные свидетельства бьют через край, не оставляя уже никакого сомнения, тогда прибегают, как к высшему аргументу, к запрещению, и чтобы его удостоверить, идут разыскивать статью Моисеева закона, который никому не приходил в голову, и в котором во что бы то ни стало хотят видеть не существующее к данному случаю применение. Этим открытием так счастливы, что не замечают даже, что статьи закона Моисеева лишь оправдывают спиритическую доктрину.
14. - Ни один из мотивов, приводимых против общения с Духами, не выдерживает строгой критики; по тому же ожесточению, которое примешивается к этому вопросу, можно заключить, что он имеет большой интерес, иначе он не вызывал бы такой настойчивости. Видя походы всех культов против проявления Духов, можно подумать, что они их боятся. Наиболее серьёзным мотивом, конечно, может быть страх, что Духи по своей проницательности могут осветить людям те загадочные места, которые старательно оставляют в тени, и расскажут им всю правду о том, что существует по ту сторону мира, и каковы на самом деле истинные условия для того, чтобы быть там счастливым или несчастным. Поэтому так же, как пугают детей: «Не ходи туда, там оборотень», говорят и взрослым: «Не вызывайте Духов, там дьявол». Но они напрасно стараются; запрещая людям вызывать Духов, они не запретят Духам приходить к ним и раскрывать им истину.
Культу, который будет абсолютно правдивым, нечего бояться света, поскольку свет заставит ещё ярче выступить истину, которую демоны не могут превозмочь.
15. - Отталкивать сообщения из загробного мира, значит, отталкивать могущественное средство для познания, получаемое каждым через посвящение в таинство будущей жизни, через примеры, которые они нам доставляют. Кроме того, опыт учит нас тому добру, которое можно, оказывается, сделать, отвлекая от зла несовершенных Духов и помогая страдающим отделиться от материи и совершенствоваться. Запрещать всё это -- значит лишать несчастных той помощи, которую мы можем им дать. Следующие слова одного Духа прекрасно выражают те последствия общения с Духами, которое практикуется ради высоких целей милосердия:
«Всякий страждущий скорбный Дух расскажет вам причину своего падения и те увлечения, которым он поддался; он вам опишет свои надежды, борьбу, свои ужасы, угрызения совести, горе, отчаяние; он вам покажет Бога во гневе Его, карающего грешника со всей справедливой строгостью. В вас шевельнётся сочувствие и страх за ваше собственное будущее; следя за ним в его жалобах, вы увидите дальше, с какой заботливостью Бог не теряет его из вида, ожидая раскаяния, протягивая ему руку при первом движении сердца. Вы увидите успехи виновного и будете счастливы -- слава содействия принадлежит также и вам; вы будете заботливо следить за ним, как хирург следит за успехами заживления раны, которую он ежедневно перевязывает». (Бордо, 1861 г.).
