Атеист.
Господин Ж.-Б. Д. был человеком образованным, но пропитанным до мозга костей материалистическими идеями, не верящий ни в Бога, ни в существование души. Он был вызван в Парижском Спиритическом Обществе по просьбе одного из родственников два года спустя после смерти.
1. Вызывание. - О.: Я страдаю!.. Я проклят.
2. Ваши родные желают знать Вашу судьбу и просили нас Вас вызвать; скажите нам: наше вызывание приятно Вам или тягостно? - О.: Тягостно.
3. Была ли Ваша смерть добровольна? - О.: Да.
Дух пишет с чрезвычайным трудом; писание его очень крупное, неправильное, конвульсивное и неразборчивое. Вначале он выказывает гнев, ломает карандаш и рвёт бумагу.
4. Успокойтесь: мы будем молиться за Вас Богу. - О.: Я вынужден верить в Бога.
5. Какая причина заставила Вас покончить с собой? - О.: Скука жить без надежды.
Самоубийство задумывают, когда жизнь течёт без надежды; хотят избегнуть несчастья во что бы то ни стало; Спиритизм же раскрывает будущее и даёт надежду; для самоубийства нет причины, более того: становится известно, что данное средство избавляет от одной беды лишь для того, чтобы ввергнуть в другую, во сто раз худшую. Вот почему Спиритизм уже вырвал столько жертв у добровольной смерти. Очень виновны те, кто старается укрепить научными софизмами во имя так называемого разума эту приводящую в отчаяние идею, источник стольких страданий и преступлений, о том, будто всё кончается с жизнью! Они будут отвечать не только за свои собственные заблуждения, но и за все страдания, которые они причинили.
6. Вы хотели избежать превратностей жизни; выиграли ли Вы что-нибудь от этого? Счастливее ли Вы теперь? - О.: О! Почему не существует небытие?
7. Будьте так добры описать нам Ваше положение как можно яснее. - О.: Я страдаю, поскольку вынужден верить в то, что я отрицал. Моя душа как раскалённые угли, она страшно страдает.
8. Откуда к Вам пришли материалистические идеи, которых Вы держались при жизни? - О.: В предыдущем существовании я был злым человеком, и мой Дух осуждён был терпеть муки сомнения в течение всей последней жизни, поэтому я покончил с собой.
Здесь целый порядок идей. Мы часто спрашиваем себя: как Духи могут быть материалистами, ведь, находясь в мире Духов, они должны иметь понятие о духовном мире? Но именно в этом понятии и отказано некоторым Духам, которые сохранили свою гордыню и не раскаялись в своих ошибках. Их испытание заключается в том, что они должны в течение своей телесной жизни своим собственным умом обрести осознание существования Бога и будущей жизни, которая всё время у них перед глазами; но часто ими овладевает надменность, не признающая ничего выше себя, и они несут наказание до тех пор, пока их гордыня не будет сломлена; тогда они, наконец, покоряются очевидности.
9. Когда Вы тонули, думали ли о том, что с Вами будет? О чём Вы размышляли в тот момент? - О.: Ни о чём, для меня это было небытие. Лишь после я увидел, что моё наказание не кончено, и что я буду ещё много страдать.
10. Теперь убеждены ли Вы в существовании Бога, души и будущей жизни? - О.: Увы! Именно из-за этого я слишком страдаю.
11. Видели ли Вы Вашего брата? - О.: О, нет.
12. Почему же? - О.: Зачем соединять наши мучения? В несчастье уединяются... соединяются лишь в счастье; увы!
13. Были бы Вы рады увидеться со своим братом, которого мы можем вызвать сюда, рядом с вами? - О.: Нет, нет, я стою слишком низко.
14. Почему Вы не хотите, чтобы мы его вызвали? - О.: Потому что он тоже несчастлив.
15. Вы опасаетесь его вида; разве для Вас это не было бы хорошо? - О.: Нет; потом.
16. Не желаете ли Вы сказать что-нибудь своим родным? - О.: Я прошу их молиться обо мне.
17. Кажется, некоторые из того общества, к которому Вы принадлежали при жизни, разделяют Ваши мнения; не скажете ли Вы им чего-нибудь по этому вопросу? - О.: Ах, несчастные! Если бы они могли поверить в будущую жизнь! Это самое искреннее моё пожелание им, если бы они могли понять моё грустное положение, они бы над этим призадумались.
(Вызывание брата предыдущего Духа, проповедовавшего те же идеи, но не покончившего самоубийством. Хотя он также несчастлив, но он спокойнее, его писание ясное и разборчивое).
18. Вызывание. - О.: Пусть картина наших страданий послужит вам полезным уроком, и убедит вас в существовании другой жизни, в которой искупают свои ошибки и своё неверие.
19. Видитесь ли Вы со своим братом, которого мы вызывали? - О.: Нет, он меня избегает.
Могут спросить, как могут Духи избегать друг друга в мире Духов, где нет материальных препятствий и мест, где можно было бы спрятаться. В этом мире всё относительно и соответствует флюидной природе существ, обитающих в нём. Только у одних Высших Духов понятия безграничны, у низших же Духов они ограничены, и флюидные препятствия производят на них впечатление препятствий материальных. Духи скрываются одни от других силой своей воли, которая воздействует на их перисприт и окружающие флюиды. Но Провидение заботится о каждом из своих детей и даёт эту способность или отказывает в ней, в зависимости от морального состояния каждого, и в зависимости от обстоятельств это оказывается или наказанием, или наградой.
20. Вы спокойнее его; можете ли Вы нам дать более обстоятельное описание Ваших страданий? - О.: Не страдаете ли вы на земле в своём самолюбии, в своей гордыне, когда оказываетесь вынуждены сознаваться в своих ошибках? Разве ум ваш не возмущается при мысли об унижении перед тем, кто вам указывает на ваше заблуждение? Как вы думаете, что должен выстрадать Дух, который в течение всего своего существования был убеждён, что после него ничего нет, и который считал себя умнее всех? Когда он вдруг встаёт лицом к лицу с очевидной истиной, то чувствует себя подавленным и уничтоженным. К этому присоединяется угрызение совести в том, что он мог на такое продолжительное время забыть о Боге, как об идеале доброты и милосердия. Его состояние невыносимо. Он не находит себе ни отдыха, ни покоя и успокоится немного лишь тогда, когда его коснётся святая милость, т.е. любовь Бога, потому что гордыня до такой степени овладевает нашим бедным умом, что совершенно окутывает его, и нам нужно много времени, чтобы сбросить с себя эту пагубную одежду, и только молитва наших братьев может нам в этом помочь.
21. Вы говорите это о Ваших живых братьях или о Духах? - О.: И о тех, и о других.
22. Пока мы разговаривали с Вашим братом, одно из присутствовавших здесь лиц молилось о нём; принесла ли ему пользу эта молитва? - О.: Она не пропадёт даром. Если он отказывается теперь от милости, она придёт к нему впоследствии, когда он будет в состоянии прибегнуть к этой божественной панацее.
Здесь мы видим другой род наказания, но оно далеко не одинаково для всех неверующих; у этого Духа, независимо от страдания, существует потребность познания истины, которую он отрицал при жизни. Настоящие его идеи указывают на некоторый прогресс сравнительно с другими Духами, которые упорствуют в отрицании Бога. Это уже нечто в осознании своего заблуждения, это начало смирения. Более чем вероятно, что в будущем воплощении его неверие сменится прирождённым чувством веры.
Результат этих двух вызываний был передан нами лицу, просившему нас сделать это, и мы получили от него следующий ответ:
«Вы не можете себе представить, сударь, того доброго дела, которое вышло из вызывания моего отчима и моего дяди. Мы их прекрасно узнали; особенно писание первого имеет поразительное сходство с его писанием при жизни, тем более, что за последние месяцы, проведённые им с нами, письмо его было неровное и неразборчивое, в нём встречается та же форма черт, росчерка и некоторых букв. Ещё поразительнее речь, выражение и стиль, для нас сходство полное, исключая лишь то, что теперь он имеет понятие о Боге, душе и вечности, которые прежде он совершенно отрицал. Мы совершенно убеждены в его идентичности. Бог прославится нашей твёрдой верой в Спиритизм, а наши друзья, Духи и живущие, сделаются лучше. Идентичность его брата не менее очевидна, кроме огромного различия между атеистом и верующим, мы узнали его характер, его стиль, его обороты речи, особенно нас поразило слово панацея, это было его обычное слово, он его говорил и повторял ежеминутно всем и каждому.
«Я сообщил об этих двух вызываниях многим лицам, которые были поражены их правдивостью, но неверующие, разделяющие мнения обоих моих родственников, хотели бы ещё более точных ответов, а именно, чтобы господин Д., например, указал точно место, где он был погребён, где он утонул, какой он для этого избрал способ и т.д. Чтобы их удовлетворить и убедить, не можете ли Вы вызвать его снова и предложить ему следующие вопросы: где и как он совершил самоубийство? Сколько времени он оставался под водой? В каком месте он был найден? В каком месте он был погребён? Какие его были похороны, гражданские или церковные, и т.д.
«Будьте добры точно ответить на эти вопросы, которые важны для тех, кто ещё сомневается; я убеждён в большой пользе, которую они принесут. Я посылаю Вам это письмо с таким расчётом, чтобы оно попало к вам завтра, в пятницу, и чтобы Вы могли сделать это вызывание на сеансе Общества, который должен у Вас состояться в этот день... и т.д.».
Мы воспроизвели это письмо, потому что оно констатирует факт идентичности, но мы прибавим к нему наш ответ, чтобы просветить людей, мало знакомых с сообщениями из-за могилы.
«...Вопросы, которые Вы просите предложить Духу Вашего отчима, без сомнения, продиктованы похвальным намерением убедить неверующих, поскольку у Вас нет чувства сомнения или любопытства; но более глубокое знание науки Спиритизма дало бы Вам понять, что они излишни. Во-первых, Ваша просьба заставить Вашего родственника отвечать, указывает на то, что Вы, без сомнения, не знаете, что Духами не распоряжаются по своему усмотрению: они отвечают, как хотят, и так часто, как могут, у них ещё большая свобода действия, чем при жизни, и у них больше средств избежать вынужденной морали, которую хотели бы им навязать. Лучшие доказательства идентичности – это те, которые даются ими добровольно, по их собственной воле, которые создаются обстоятельствами, и обычно напрасны бывают старания их вызвать. Ваш родственник дал, по-Вашему, неопровержимые доказательства своей идентичности, и более чем вероятно, что он откажется отвечать на вопросы, на которые он в праве смотреть как на излишние и предложенные для удовлетворения любопытства людей, ему совершенно безразличных. Он может в этом случае ответить, как это часто делали другие Духи: «К чему спрашивать меня о вещах, Вам хорошо известных?». Я даже прибавлю, что состояние смятения и страдания, в котором он находится, делает ему эти вопросы ещё более тягостными; это похоже на то, как если бы заставили больного, которому трудно говорить, рассказать мельчайшие подробности его жизни; без сомнения, это было бы неуважительно к его положению.
«Что же касается результата, на который Вы рассчитываете, будьте уверены, что его не последует. Доказательства идентичности, полученные нами, гораздо ценнее уже потому, что они произвольные, и ничто не могло иметь на них влияния; если неверующие ими не удовлетворены, они тем более не будут удовлетворены, а даже, пожалуй, ещё менее ответами на предложенные вопросы, так как они могут заподозрить в них наше личное участие. Есть люди, которых ничто не может убедить, и если бы они увидели Вашего родственника своими собственными глазами, они сочли бы это за галлюцинацию.
«Ещё два слова, сударь, относительно Вашей просьбы сделать это вызывание в тот же день, как я получу Ваше письмо. Вызывания не делаются по мановению волшебной палочки. Духи не всегда отвечают на наш призыв; необходимо, чтобы они этого желали и могли это выполнить; кроме того, необходим соответствующий для этого медиум, имеющий специальную способность; затем, чтобы можно было иметь в своём распоряжении этого медиума в данную минуту, чтобы окружающая среда была симпатична Духу, и т.д. и т.п., за все эти обстоятельства никогда нельзя ручаться, между тем, они необходимы, когда желают взяться за дело серьёзно».
