Христианский ад имитирует ад языческий.
3. - Ад язычников, описанный и драматизированный поэтами, был самой грандиозной моделью своего рода; он увековечил себя в христианском аду, также нашедшем своих поэтов и певчих. Сравнивая их, мы находим за малыми исключениями, кроме имён и некоторых вариантов, многочисленные аналогии: как в том, так и в другом материальный огонь – это основа всех мук, как символ самых жестоких страданий. Но странная вещь! Христиане во многих отношениях превзошли свой образец. Если у язычников в их аду были бочка Данаид, колесо Иксиона, Сизифова скала, то это были лишь индивидуальные наказания; в христианском же аду для всех без разбора – одни пылающие жаровни и котлы, крышки которых приподнимаются ангелами, чтобы видеть страдания осуждённых*; и Бог без сожаления в течение веков слушает вопли осуждённых и не прощает их. Язычники никогда не описывали жизнь обитателей Елисейских полей, сопутствуемой тяжёлыми муками Тартара**
* Проповедь, прочитанная в Монпелье в 1860 году.
** «Блаженные, не выходя из занимаемого ими места, всё же выйдут из него определённым образом, по причине дара разума и отличного видения, чтобы оценить муки приговорённых; и видя их, они не только не ощутят никакой боли, но будут обречены на радость, и воздадут хвалу Богу за своё собственное счастье, присутствуя на невыразимых страданиях безбожников». (Святой Фома Аквинский.)
4. - Как и у язычников, у христиан есть царь ада, Сатана, с той лишь разницей, что Плутон управлял тёмным царством, которое ему было дано во власть, но сам он не был зол; он удерживал у себя тех, кто худо поступал, потому что это была его обязанность, но не старался вовлечь людей во зло, чтобы потом доставить себе удовольствие видеть их мучения; тогда как Сатана разыскивает себе жертв, которых затем с наслаждением заставляет мучить: легионы демонов, вооружённых вилами, переворачивают их в огне. Довольно серьёзно обсуждались даже свойства этого огня, который горит, но не сжигает тела осуждённых. Возникал вопрос – а не огонь ли это горящей смолы*. Итак, христианский ад ни в чём не уступает аду языческому.
* Проповедь, прочитанная в Париже в 1861 году.
5. - Те же соображения, которые у древних народов определяли место блаженства, указывали также и место наказания. Поместив первое на высоте, естественно было вообразить второе внизу, в глубине, т.е. в центре Земли, к которому, как думали, вели некоторые страшные и тёмные пещеры, служившие входами. Также точно представляли себе ад и христиане. Заметим по этому поводу ещё следующую аналогию.
Языческий ад заключал с одной стороны Елисейские поля, а с другой Тартар; Олимп же, местопребывание богов и обожествлённых людей, находился в высоких областях. По букве «Евангелия», Христос сошёл в ад, т.е. вглубь, вниз, чтобы извлечь оттуда души праведников, которые ожидали там его пришествия. Значит, ад не был исключительно местом наказания; как и у язычников, он был внизу. Как и Олимп, местопребывание ангелов и святых было наверху; его поместили выше неба и звёзд, полагая область эту ограниченной.
6. - Эта смесь христианских понятий с языческими идеями не представляет ничего удивительного. Христос не мог внезапно уничтожить укоренившиеся верования, а людям недоставало необходимых знаний, чтобы понять необъятность пространства и нескончаемое число миров. Землю они считали центром Вселенной, не знали ни её формы, ни внутреннего строения; всё было ограничено в их глазах, и их понятия о будущности не могли простираться дальше их познаний. Иисусу Христу было невозможно открыть им настоящее положение вещей; но в то же время, не желая своим авторитетом санкционировать укоренившиеся предрассудки, он воздержался от объяснений, предоставив времени исправлять заблуждения. Он ограничился тем, что смутно указывал как на счастливую жизнь, так и на возмездие, ожидающее виновников, но нигде в его учениях мы не находим ужасных картин телесных мучений, из которых христиане сделали догмат веры.
Вот как языческая идея ада сохранилась до наших дней. Нужно было распространение просвещения и повышение общего умственного уровня человечества для того, чтобы избавиться от неё. Но поскольку ничего положительного не явилось на смену веры, то, как переходная ступень, последовал период неверия, которому новые откровения должны положить предел. Надо было разрушить старое, прежде чем строить новое, поскольку легче принять истину тем, кто ни во что не верит, но чувствует, что ему не хватает чего-то, чем имеющим крепкую веру в абсурд.
7. - Определяя место для неба и ада, христианские секты вынуждены были принять только два крайних положения душ: совершенное счастье и абсолютное страдание. Чистилище – только промежуточное мимолётное положение, по выходе из которого души сразу переходят в блаженное состояние; иначе и не может быть при веровании в окончательную судьбу души после смерти. Если существует только два местопребывания -- душ блаженных и душ отверженных, то невозможно принять различные ступени в каждом местопребывании, не приняв возможность преодолевать их, то есть, прогресс; а если есть прогресс, то не существует окончательной участи; если есть окончательная участь, то нет прогресса. Христос решает этот вопрос, когда говорит: «В доме Отца моего обителей*».
* Eвангелие в толковании Спиритизма, глава III.
